Юрий Башмет выступил в программе открытия Мариинки-2

Екатерине Кондауровой в хореоминиатюре "Лебедь" аккомпанировал сам Юрий Башмет

2 мая в 19 часов начался гала-концерт открытия второй сцены Мариинского театра. На событие, которого ожидали 10 лет, не было продано ни одного билета. Все 2000 мест распределились между политиками, начиная от президента РФ, друзьями театра и представителями крупнейших музыкальных сообществ мира. Однако, Мариинка-2 – это, кроме прочего, сверхсовременный комплекс, оснащенный сложнейшей аппаратурой. Так что без генеральной репетиции днем раньше, но совершенно идентичной самой церемонии, было никак не обойтись. Ее и посетил корреспондент «Фонтанки».

Церемония открытия – это вам не спектакль. У нее, кроме художественных задач, есть масса дополнительных условий. Постановщикам церемонии открытия Мариинки, кроме задачи придумать некую красивую идею, которая объединит все номера праздничного концерта, и эффектно ее воплотить, надо было еще и а) продемонстрировать все технические возможности нового пространства (всё же 22 миллиарда вложено, и не только президенту хочется видеть их в действии); б) сделать это коротко – организаторы обещали уложиться в 100 минут; в) учесть особое обстоятельство – юбилей Валерий Гергиева - и преподнести фигуру художественного руководителя должным образом. Особо стоит учесть, что преподносить особо надо не только Гергиева, в церемонии участвует несколько звезд мировой величины – алмазов, которым требуется особая оправа: а обещаны были - и в итоге поднялись на сцену - Ульяна Лопаткина, Диана Вишнева, Рене Папе, Анна Нетребко, Пласидо Доминго.

Программка заявляла порядка 25 номеров, то есть, на каждый номер оказывалось отпущено 4 минуты – в том числе, и на названных звезд, и это уже походило на авантюру. Тем не менее, можно считать, что в общем и целом многажды проверенный дуэт молодого режиссера Василия Бархатова и опытного художника Зиновия Марголина оказанное им высочайшее доверие оправдал. Хотя и не без оговорок и не без некоторых накладок, для устранения которых и нужна была генеральная репетиция.

Идея оказалась проста – преемственность двух пространств: исторического и новостроя. Под грандиозный прокофьевский марш Монтекки и Капулетти из глубины сцены поплыл на зал многоярусный полукруг с ложами исторической Мариинки: то есть новый зал, где ярусы разделены панелями из дуба и бука для лучшей акустики, смотрелся в зеркало сцены и видел зал старый с лепниной, голубым бархатом обивки и торжественной царской ложей. Сбоку слева между тем бесшумно опустились первый, второй, третий ряд занавесей – обнаженная до того сцена оделась, но не ткаными кулисами, о чьей пыли принято говорить с придыханием, а гладкими ширмами с рисунком, точно повторяющими рисунок знаменитого занавеса, расписанного «золотом на голубом».

Тем временем сцену постепенно заполняла нескончаемая змейка из балерин в белых пачках. И в том, как они медленно она за одной появлялись на сцене, выполняя предписанные хореографом Петипа более века назад движения (выбор сцены «В царстве теней» из «Баядерки» в данном случае сработал отменно), было нечто завораживающее, мистическое. Десятки танцовщиц в белых пачках – символ российского балета – словно бы выполнили заказ на этот стандарт. Еще пара «лебедей» появилась в концерте уже ближе к финалу – но ставка была сделана не на них.

Надо отдать должное постановщикам. Для рассказа о сегодняшнем состоянии Мариинского балета им не понадобились ни «Лебединое озеро», ни «Спящая красавица», ни «Сильфида», ни «Жизель». Ульяна Лопаткина вышла на сцену в миниатюре «Павлова и Чекетти» - что замечательно символично. Эту миниатюру подарил семнадцатилетней Ульяне сам Джон Ноймайер: юная Анна Павлова в ней делает экзерсис под руководством легендарного педагога Чекетти (Виктор Баранов). Но над сценой в это время завис огромный экран – не просто зеркальный, а с натянутым на основу тончайшим листом амальгамы, которая, колеблясь от любого потока воздуха, напоминала водную гладь. И словно бы намекала на великое исполнение Лопаткиной партии Одетты-Одиллии. Решение заслуживало отдельных аплодисментов художнику.

Номер с Лопаткиной шел шестым. А до него детский хор ВГТРК «Петербург» совместно с хором мальчиков Училища имени Глинки, рассредоточившись на всех ярусах в зале и на сцене, наполнили пространство чистейшими звуками «Аве Марии». А Ильдар Абдразаков спел арию Дона Базилио и тут же, не выходя из роли, отправился двигать рояль в сторону авансцены, чтобы между его номером и выходом следующего исполнителя – Дениса Мацуева - не было паузы.

Главная фишка церемонии в том и заключалась, чтобы самые разнокалиберные номера сменяли друг друга беззвучно, без заминки, напоминая монтаж в кино, а не театральную смену декораций, где традиционно принято мириться с технологическими паузами, лязганьем аппаратуры. Всего этого не было – хотите верьте, хотите нет. И метафора о «рояле в кустах» как о чем-то утопичном в Маринке-2 утратила смысл. На финале балетного номера «Этюды», троица танцовщиков во главе с Анастасей Колеговой поехали в левую кулису, а из «кустов», то есть, из-за сцены справа выехал целый оркестр: среди музыкантов и исполнила цыганскую песню из «Кармен» Екатерина Семенчук. Ну когда оркестр укатил обратно, теперь уже слева выплыла мизансцена из «Кармен-сюиты» с Дианой Вишневой в центре, и всемирно известная прима Мариинки исполнила свою коронную Хабанеру. Старую Мариинку на сцене на это время закрыл экран, залитый красным цветом с конструктивистской головой быка по центру – элементом декорации к балету «Кармен-сюита». Вообще, из смены «холстов-проекций» на заднике, осуществляемой в секунды, постановщики устроили отдельный впечатляющий номер: пока Алексей Марков пел арию Роберта из «Иоланты», за его спиной сменилось с десяток «мест действия» - все, разумеется, исторические холсты Мариинских декораций.

Сказать, что актеров не заслонили технические чудеса, было бы неправдой. И не то чтобы в прямом смысле заслонили. Дело тут в приоритетах. Фокусы с техникой выглядели значительнее артистов – пусть даже и мировой величины, в то время как логичнее было бы заставить технику обслуживать мастеров масштаба Лопаткиной, Вишневой, Рене Папе: для последнего, выдающегося баса, обладателя двух "Грэмми", исполнявшего арию Мефистофеля, можно было придумать и нечто более эффектное, чем фон из стеклянных переливающихся всеми цветами радуги палочек. Результат – первое «браво!» раздалось в зале после выступления Пласидо Доминго, исполнившего арию Зигмунда из вагнеровской «Валькирии». В номере Доминго ставку сделали на неожиданность: мировой оперный кумир, сидящий в кресле, повернутом к залу высокой спинкой, да еще среди обломков гигантских рыцарских доспехов, замечен был не сразу, а когда резко поднялся и запел, был встречен, разумеется, громом оваций.
Анна Нетребко выступала прямо за ним – ее роскошное исполнение каватины леди Макбет заставило публику неистовствовать. Оперная дива то поворачивалась спиной к залу, то уходила вглубь сцены, туда, где сквозь центральное отверстие наклонившегося над сценой плафона (еще одна деталь исторического зала) опускалась знаменитая хрустальная люстра, - акустическая система выдержала экзамен на отлично.

Чего еще не хватило этой в меру пафосной и достаточно стильной церемонии, - так это юмора и экспрессии. В музыкальной подборке доминировала лирика. А пошутить решились лишь два участника: Денис Мацуев, превративший каватину Фигаро в искрометный скетч на тему Россини, и Пласидо Доминго, который во время дуэта Церлины и Дон Жуана, где Анну Нетребко пытались искушать целых шесть кавалеров, потеснил Валерия Гергиева и, заняв его место за дирижерским пультом, принялся артистично размахивать руками.

До самого Гергиева очередь дошла только в самом финале. Но не думаю, чтобы юбиляр остался в обиде. После того, как сцена разделилась на пять ярусов-уровней, предъявив несколько сотен участников концерта разом, а по заднику неспеша поплыли облака (понятно, что новой Мариинке теперь до художественных небес рукой подать), оркестр стал медленно подниматься из ямы. Так что в итоге на центральной позиции – во главе всей этой мощи, технической и человеческой – оказался Валерий Абисалович, не устающий улыбаться и раскланиваться. Что ж, имеет полное право. Сегодня во время заседания попечительского совета в здании Мариинки-2 Владимир Путин назвал Мариинку «не просто театром, а культурным центром мирового значения», а сопредседатель попечителей экс-министр финансов Алексей Кудрин объявил, что ежегодное финансирование Мариинского театра из госбюджета увеличено на $25 миллионов. Не всякий может похвастаться такими подарками и такими гостями на юбилее.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»