Как президент и альтист встретились в Екатерининском зале

6 апреля президент России Владимир Путин в Екатерининском зале Кремля вручил президентские премии молодым деятелям культуры и премии за произведения для детей и юношества, а специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников стал свидетелем бессмертного разговора Владимира Рецептера и Владимира Путина, попытался выяснить, что будет с МХТ имени Чехова после смерти Олега Табакова,— и даже выяснил.

Дина Великовская, молодой по всем признакам аниматор, получала премию между тем за вклад в отечественную мультипликацию. Я спросил у нее, в чем состоит ее вклад, и вряд ли стоило это делать, так как, конечно, художники слишком близко к сердцу принимают такие вопросы и сразу начинают с отчаянием думать о том, что их никто не знает, а главное, наверное, уже никогда и не узнает, и зачем вообще все это было, и ну его все к черту, а главное, этого, который мог бы и подготовиться…

Да, следовало, конечно, но я не подготовился и теперь шел самым быстрым путем, потому что времени на разговоры с лауреатами катастрофически не хватало: Владимир Путин и сегодня, как и вчера, судя по всему, не намерен был почему-то опаздывать.

Но Дина Великовская ответила сразу и очень подробно:

— «Мой странный дедушка», «Мост», «Про маму», «Кукушка»…

Никаких таких идей у нее по этому поводу не возникло, а просто ответила на вопрос — она, быть может, подумала, что ведь, возможно, он и в самом деле мучил меня.

— А есть любимый среди них? — интересовался я.

— Есть,— кивнула Дина Великовская.— «Кукушка». Он к тому же последний.

— Это, наверное, про плохих мам?

Она подумала:

— Ну да… Нет, скорее про альтернативных. Про таких, которые хотят, кроме того, что воспитывают детей, еще и работать, и зарабатывать.

И быть счастливыми, хотелось мне добавить. Но это было бы уж слишком. Можно пытаться стать альтернативной мамой, но не настолько же. Не до абсурда.

— А вы альтернативная мать? — допытывался я.

— Нас, кажется, зовут…— слабо защищалась Дина Великовская.

Министра культуры Владимира Мединского я спрашивал о том, что ждет, по его мнению, МХТ имени Чехова после ухода (из жизни и, как следствие, из театра) Олега Табакова.

И понимал из ответов, что Сергей Женовач пришел в театр не на несколько недель или месяцев. И что будет ставить не больше одного своего спектакля в год. И что Константин Богомолов, конечно, будет ставить новые спектакли, причем именно, все рассчитывают, в МХТ.

Но вот только судьба самого МХТ… Среди самих актеров ведь в последнее время активно ходят разговоры, что МХТ снова объединят со МХАТом, где заполняемость в ползала уже давно считается аншлагом. И что Сергей Женовач — фигура временная.

Владимир Мединский разубеждал меня в том, что временная. Но, между прочим, совершенно не разубеждал, к моему удивлению, что два театра будут объединены и, может, даже в очень недалеком будущем.

— Конечно,— кивнул он.— Разве не надо это когда-то уже сделать?

Но, по-моему, на министра культуры не произвел впечатления еще один слух: что на самом деле объединением будет с присущим ему энтузиазмом заниматься Никита Михалков.

По сведениям “Ъ”, такой драматичнейший вариант развития событий даже не рассматривается. И в действительности человеком, который в состоянии справиться с таким объемом работы (если это можно так назвать), будет именно Сергей Женовач.

Слишком много этих слухов вокруг театра сейчас, и слишком все нервно. Хотелось просто посмотреть в глаза Владимиру Мединскому. Там, в самой их глубине, все, надеялся я, должно было выясниться. Посмотрел. Все подтвердилось.

Владимир Путин через несколько минут, в свою очередь, подтвердил, что в работах Дины Великовской «живет мир любви и традиционных ценностей», а не каких-нибудь других.

— Меня переполняет,— признавалась она, подойдя к микрофону в Екатерининском зале,— столько чувств, что я очень боюсь кого-то не поблагодарить, кого очень хочется сейчас поблагодарить!

Она несколько минут благодарила разных людей, четыре раза употребив одно только слово «невероятные». Невероятными стали и вуз, и студия, и семья…

— Мы ведь разговариваем все фразами из анимационного кино, это какие-то коды, которые делают нас особенными! — воскликнула она.

Дина Великовская мне это тоже говорила, и я еще пытался уточнить, что же это за коды, что за фразы, которые для них пароль «свой—чужой» в этом безумном мире и которых не понимают другие, по ее словам, мультипликаторы… И она начинала вспоминать и, видимо, от волнения, присущего многим в холле первого этажа первого корпуса Кремля, вспомнить не могла, но одну потом все же вспомнила:

— Спокойствие, только спокойствие!..

— Но это разве не все знают, это разве не с молоком матери или даже без него? — недоумевал я.— По такому коду чужого и не опознаешь…

Но, по ее словам, выросло целое поколение мультипликаторов, для которых эти великие слова — пустой звук, и я ей верил, конечно, на слово, хоть и не хотелось верить в такое.

Софья Кондратьева из музея-заповедника в Воронежской области, в который она превращает пещеры (она их одну за другой в самом деле отыскивает в Воронежской области), даже представляет Россию в Международном спелеологическом союзе. Она позвала Владимира Путина на осмотр пещер, и это было, конечно, то, о чем его долго просить не надо.

— А вы сами в эти пещеры забираетесь? — спросил президент, и это было что угодно, только не праздное любопытство.

— Конечно,— пожала плечами Софья Кондратьева.— Везде.

Президент кивнул. Он хотел, чтобы она продолжала.

— У нас на территории Воронежской области,— продолжила она,— порядка 50 пещерных комплексов, и в большинстве из них я была лично!

Кто бы мог подумать, что Воронеж — родина пещер. Но с другой стороны, разве не пора уже перестать удивляться всему, и даже такому?

— Страшно? — уточнил президент, который, похоже, был уже мысленно в одной из этих пещер.

— Я думаю, что страшно только первое время… А пото-о-ом…— мечтательно сказала Софья Кондратьева.— Но просто так ходить не надо.

Учитывая, как Владимир Путин относится к пещерам (в одной из них, ледяной, в Арктике, он несколько минут лежал, раскинув руки, и о чем-то, наверное, думал), Воронежской области надо начинать готовиться.

Владимир Рецептер, великий актер, который уже 25 лет возглавляет Государственный Пушкинский театральный центр, с огромным сожалением рассказал:

— Пушкин в истории российского драматического искусства оказался пропущенным звеном. И вот сегодня, поработав на этом поприще, я понимаю, что именно в нем, именно в Александре Сергеевиче Пушкине есть художественная, строительная, стратегическая идея будущего нашего театра!

Он имел в виду, конечно, не только свой театр. Я обратил внимание на то, как внимательно и даже жадно слушает его российский президент. И когда сразу после церемонии на территорию Екатерининского зала вошли официанты с бокалами шампанского (хватило всем, кроме самого Владимира Путина), первым, к кому он подошел, и стал Владимир Рецептер.

Но до этого к президенту с бокалом вдруг приблизился член президентского Совета по культуре Юрий Башмет (здесь, в Екатерининском зале, был весь совет в полном составе: на таких церемониях всегда так) и предложил выпить.

Но у Владимира Путина-то в руках ничего не было. И тогда Юрий Башмет, по-моему, в шутку показал на свой бокал. Владимир Путин пожал плечами и из его бокала-то и отпил. При этом они приобняли друг друга (Юрий Башмет первый начал).

По-моему, больше всех был поражен этим непосредственно сам Юрий Башмет. Но и Владимир Путин, конечно, тоже.

И вот после этого, когда президент уже поискал глазами официанта и у дверей зала все-таки нашелся один с подносом с бокалами, с шампанским Владимир Путин подошел к Владимиру Рецептеру.

Оказалось, чтобы поинтересоваться, почему тот считает, что Александр Сергеевич Пушкин «не раскрыт у нас»:

— Вроде столько ставят…

— В драматическом театре не раскрыт…— пояснил Владимир Рецептер.

— А-а, в драматическом…— понял Владимир Путин.

Между тем у Владимира Рецептера был к президенту свой вопрос.

— Владимир Владимирович,— обратился он,— вот вы несколько лет назад вручали мне Государственную премию…

— Конечно,— не стал спорить президент.

— И я спросил вас, что вы думаете про «Гамлета» в БДТ и вообще про БДТ…

— Да-да…— подтвердил президент.

— Ну так вот! — воскликнул Владимир Рецептер, который, я видел, больше не мог сдерживать своих истинных эмоций.— И вы мне тогда долго и подробно отвечали. Но понимаете, в чем дело: когда вы начали говорить, грянула музыка, и играла, и я не услышал ни одного слова из того, что вы говорили!.. И вот я несколько лет мучаюсь: что же вы тогда мне сказали?!

Президент даже кивать перестал.

— Владимир Владимирович, вы не могли бы повторить?! — выпалил Владимир Рецептер.

А я понял, как из ничего, из совсем ничего вдруг рождаются великие театральные истории.

— Очень люблю БДТ,— ни секунды не размышлял президент.— В свое время, знаете, посмотрел все, вообще спектакли…

— И «Мещан» видели? — по-моему, с недоверием переспросил Владимир Рецептер.

— Я же говорю — все посмотрел,— сказал Владимир Путин.— И «Холстомера»… Лебедев…

— А Кира Лавров…— вздохнул Владимир Рецептер.

А я подумал, что ведь повторил, как просили.

Балерина Светлана Захарова пригласила Владимира Путина:

— Приходите на «Спартак»!

И президент поблагодарил ее.

— Как бы на футбол не пошел…— услышал я рядом с собой негромкое.

Владимир Путин чокался между тем с другими лауреатами, и тут кто-то из них вспомнил про дирижера Валерия Гергиева.

— А где он, кстати? — переспросил президент.

Все начали искать Валерия Гергиева. И уже громко кричали отовсюду: «Гергиев здесь?! Гергиева не видели?.. Валерий Абиса-а-алови-и-ич!..»

— Наверное, уже на гастроли улетел! — развеселился Владимир Путин, который и так все утро был явно в хорошем настроении (разве могли ему испортить его новые американские санкции по отношению к большому количеству российских бизнесменов: в конце концов ему-то никто въезд в США не запрещал).

Он хотел подчеркнуть, что Валерия Гергиева все видят только на гастролях.

— Кстати, у меня и правда в Питере спектакль! — сказал вдруг неизвестно откуда к общему потрясению взявшийся Валерий Гергиев.

И он попросил разрешения поговорить с президентом с глазу на глаз, и когда тот с готовностью сделал знак: «За мной!..» — за своей спиной Валерий Гергиев еще тоже показал Денису Мацуеву: «Скорей сюда!» И они еще несколько минут стояли у выхода из Екатерининского зала и оживленно о чем-то говорили, а своей очереди тут же дожидался еще один член совета, Валентин Юдашкин, и дождался, и можно только предполагать, кто там кому что советовал.

— Откуда же вы взялись? — спросил я у Валерия Гергиева.— Вас же уже не было!

— А я как тот джинн из бутылки! Вернулся! — воскликнул он.— Знаете про джинна?

И он рассказал историю про то, как русский, американец и француз оказались на необитаемом острове и как русский решил нырнуть в океан, чтобы поймать рыбы на обед, а нашел бутылку, срубил ей ударом ребра ладони горлышко, а оттуда выбрался джинн, который решил исполнить каждому по желанию. И американец попросил вернуть его, если можно, в Канзас к маме, а француз — в Париж, к девушке, и тот исполнил, а потом джинн спросил русского, и русский очень удивился: «А где американец и француз?.. В Канзасе? В Париже? Так хорошо сидели! Вертай их обратно!..»

Вот это рассказал Валерий Гергиев и улетел в Петербург, а к высокопоставленному сотруднику протокола российского президента скорее с наполовину полным, чем наполовину пустым бокалом шампанского подошел Юрий Башмет.

— А можно мне бокал с собой забрать? — обратился он.— Понимаете, мы с президентом из одного бокала пили.

— Навынос? — озабоченно переспросил тот.— Конечно, можно. Вам пустой или с шампанским?

Он кивнул на бокал.

Юрий Башмет задумался.

Андрей Колесников, «Коммерсантъ»
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ